– Тут что-то есть, – доложила я.

Горничная опасливо приблизилась и присела на корточки рядом со мной. По-старчески сощурившись, вгляделась в место, на которое я указывала.

– Святой огонь, – произнесла она, со знанием дела рассматривая символ. – Ловушка защиты. Теперь всё ясно. Но кому понадобилось?

– Что такое святой огонь?!

– Ловушка против воров, – пояснила горничная. – Давным-давно, когда я была ещё молода, старший господин ставил их на внешние двери по ночам.

– И что? – удивилась я. – Сжигает насмерть?

Горничная кивнула:

– Испепеляет до костей, милая госпожа. Людей. Но не нефилимов. Потому старший господин и решил, что нанять дозорных на ночь будет лучше. Наш народ тоже порой показывает себя не с лучшей стороны.

– И как мне теперь выбираться наружу? – я обессилено уронила голову на сложенные руки.

Горничная притянула к себе метлу и подвинулась ближе. Обойдя меня, женщина сбила печать обратной стороной. Тонкая бумажка упала на пол и моментально истлела. Горничная протолкнула пепел в коридор.

– Бесполезная вещица, – заключила она. – Цена высока, но этот кусочек годен лишь на пару раз, пока не отвалится.

Горничная поднялась на ноги. Расправила юбку, спрятав в складках подпалины, и прибрала растрёпанные волосы.

– Бедная госпожа, – выдохнула она, с сожалением посмотрев исподлобья. – Тяжело быть избранницей младшего господина. Я думаю, это чья-то зависть. Будьте осторожны, прошу.

Я не видела, как она ушла. Не слышала, как дверь захлопнулась у меня перед носом. Если бы в этот момент кто-то спросил, как меня зовут, не вспомнила бы и своего имени. Мир затёрся, как меловая надпись, и поплыл по кругу. Лишь одна страшная фраза звенела в голове, множась и превращаясь в неразборчивый гул. Меня. Пытались. Убить.

***

Когда зловещая, повторяющаяся фраза перешла в гудение, а затем затихла и превратилась в однородную тишину, я обнаружила, что мои щёки стали мокрыми от слёз. Кожу стягивало и холодило. В горле хлюпало так, словно я плакала, по меньшей мере, полчаса. Я машинально потёрла веки, размазывая солёную влагу.

Приподнялась на руках и разлепила глаза, надеясь, что солнечный свет вернёт бодрость и не позволит раскиснуть. Зря надеялась. Потому что неожиданно увидела перед собой тьму. Глухую, насыщенную и знакомую.

Неужели я провалялась тут целый день? На всякий случай, потёрла глаза ещё раз и похлопала ресницами. Тьма не рассеивалась, лишь дрожала и менялась. И лишь нащупав под собой подушку, я поняла: сейчас мой рассудок принадлежит девочке Элси.

Захотелось завыть от обиды и безысходности, что я и сделала. Писклявый голос отозвался эхом. Почтенные Покровители, ну почему сейчас?! Именно тогда, когда я наиболее беззащитна! Именно в тот момент, когда кто-то хочет отобрать мою жалкую жизнь…

Судя по всему, Элси снова находилась в знакомой комнате. Даже мне, бывающей тут крайне редко и по особым случаям, уже стало тошно от этого интерьера. Всё-таки, девочка не сбежала. Старания неизвестного доброжелателя, что открыл двери её темницы, свелись к нулю. Наверное, Элси помешала слабость. А, может быть, нерешительность. Я не могла знать, какая Элси на самом деле, и имею ли я право судить её по себе. А осуждать – тем более.

Жадно глотнула воздух. Спёртое на вкус пространство пролилось в лёгкие. Паники больше не было. Как и желания искать выход, да и вообще что-то предпринимать. Я готова была смириться с мыслью, что продолжу скакать по телам, даже когда Покровители заберут меня. То, что я доселе считала игрой, завело меня в смертельный тупик сегодня утром. Выхода не предвиделось, пути назад – тоже. Впереди развернулась глухая стена, а сзади приближался враг.

Просунула руку под подушку, чтобы лечь поудобнее. Переждать бы опасный период во сне, не привлекая внимания. Я проиграла, и барахтаться дальше не имеет смысла. Умирать нужно с достоинством, и, желательно, безболезненно. Если продолжу сопротивляться – лишь растеряю остатки разума. Я и так почти обезумела.

Рука скользнула по смятой простыне, расправляя складки. Обычная ткань, не слишком свежая; новая, аккуратная строчка. Под пальцами проскочил предмет: вытянутый и плоский. Подумав, что это – этикетка от матраца, потянула за краешек. Странная вещица свободно следовала за моей рукой.

Что это? Такие вещи явно не кладут под подушку!

Повинуясь пустому любопытству, я вытащила находку. Прошлась пальцами по контурам, ощупала поверхность, обшитую тканью. И едва не завопила.

Я держала в руках погон со своего платья! С того самого, что было на мне в роковой день, когда начались злоключения! Та же ткань, те же нитки, те же бусины и украшения.

Только как он попал сюда? Одеваясь сегодня, я видела злосчастное платье на нижней полке шкафа. Оно валялось по-прежнему нестиранным и смятым: с того самого дня я боялась даже прикасаться к нему. Платье никак не могло попасть к Элси за пять минут.

И зачем, зачем погон с моего плеча нужен ей?

Свежая и острая мысль прорвалась сквозь завесу спутанных домыслов. Талисман! Слова Элсарио не могли лгать. Чтобы прыгнуть в тело другого человека, Элси должна иметь талисман от него: предмет, помогающий сосредоточиться на чужом образе. Элсарио настаивал, чтобы девочка использовала его цепочку с подвеской. Он должен был стать первым, кто увидит её дар. Только Элси решила по-своему. Она предпочла спастись.

Воспоминания вторглись в голову: одно ужаснее другого. Образы трепетали и размазывались. Картина получалась не слишком радужной, но правдивой. Когда я укладывала платье в мешок, убегая из дома Йозефа, один погон уже был оторван! Получалось, что он попал к Элси ещё до побега.

Новый вопрос оказался ещё коварнее и непонятнее предыдущего. Как могла Элси оторвать украшение с моего платья, если я никогда не видела её раньше? Кто вообще мог его сорвать с меня, да так, что это не вызвало ни нареканий, ни опасений?

И тут в памяти очертилась наша стычка с Ленор в коридоре амбулатории. И странный, ослабленный мальчик, рвущийся навстречу. Он называл меня мамой, обнимал и цеплял ладошками моё платье. Да, пожалуй, воришка мог незаметно сорвать украшение. Но как оно могло попасть в руки Элси, если девочка никогда не выходила из погреба?! Если допустить, что Джейсон Уорт – это Элсарио (хотя все улики говорят обратное), он мог отобрать находку у воришки и подарить Элси!

Стукнула себя по лбу. Элсарио не мог подарить ей чужой талисман – это ослабило бы концентрацию Элси и вывело к ложной цели. И тогда она не прятала бы вещицу под подушкой, скрывая от посторонних глаз. Ему нужно было, чтобы Элси поменялась телом с ним!

Я уронила голову, как птенец. Мокрая ткань наволочки захолодила щёку. Мысленно вернулась к мальчику, и размытые акварельные пятна неожиданно очертились. Единственный мальчик, с которым виделась Элси – это Лукас!

Задохнулась, вспомнив, как гладила его длинные волосы. Мысли накатывали, как приливные волны в шторм. «Используй только те талисманы, которые приносит Лукас!» – прокричала память голосом мамы Элси, подтверждая, что я права. Сразу стало понятно, почему в амбулатории Лукас называл Уорта папой. Он и есть его отец! Джейсон Уорт – это Элсарио! Когда решение оказывается самым простым из существующих, мы долго бродим вокруг да около.